«Так много рек в мое впадало сердце…»

Предисловие к сборнику стихов Мариян Шейховой «Наедине с морем», Махачкала: ГУ «Дагестанское книжное издательство, 2009

«Так много рек в мое впадало сердце…»

Так много рек в мое впадало сердце,
Так полноводно жизнь моя текла…
В меду моем – ни дегтя нет, ни перца,
В судьбе моей – ни ноты нет от скерцо,
В словах моих – одни мои дела,
А на небе моем – колокола...

Этот поэтический портрет Мариян Шейховой (Миясат Муслимовой) – один из моих откликов на знакомство с ее удивительными стихотворениями. Бывает же такое на свете: жила я много лет в Москве, мало что знала о Дагестане, знать не знала ни Мариян, ни ее село Убра, но вот нашла ее стихи и влюбилась в ее птиц, в ее гордый горный ветер, в названия лакских аулов, в туман на рассвете, в духан, расписанный Пиросмани, а главное – в море... море…море. И мне хочется повторить вслед за поэтессой из Германии Лолиттой Новак: «Знаешь, Миясат, ты в моих глазах - Дагестан. Ты та романтика, те горы и то небо, ты та душа и та верность, ты та скромность и отчаянность, ты вся в твоих стихах. Люблю твою поэзию за неделимость на «твоё» и «моё», за причастие. Я наслаждаюсь предчувствием держать в руках все твои мысли в одном томике».

Книга «Наедине с морем» - очень цельная и многогранная, она возвышает и завораживает своей тональностью, богатством ярких и неожиданных образов, благородством звучания и широтой его диапазона: от проникновенной гражданственности до тончайшего лиризма.

Стихи Мариян – не случайная прихоть человека, состоявшегося во многих сферах жизни. Это естественное и органичное продолжение и выражение богатых духовных сил человека, мыслящего, чувствующего, знающего смысл и цену поступка и слова. Тема творчества особенно ярко звучит в цикле «Я сочиню неосторожно». Творчество - радость («Какое счастье – с чистого листа Писать стихи, пусть даже повторяясь»), летопись внутренней жизни («Стихи – меж мною и тобой граница, Моих потерь и обретений суть»), дар бережного отношения к людям («Избытка души замиранье Над чуткими всходами слов»), форма существования и одухотворения жизни («Что дано, то вовек не отнимется, -Пишет кронами ветер слова. То ли мне, то ли небу видится, Как хмелеет стихами листва»), спасательный круг («От бремени – до темени Спасение – в стихах»).

Мало у кого в современной поэзии встретишь такое истовое и честное отношение к Слову. Любовь к слову, отвага, искренность и просто любовь как энергия творческого процесса - органично явлены читателям. В книгу вошли пять циклов, вполне самостоятельных и одновременно тесно связанных между собой развитием сквозных тем, их внутренней диалогичностью, взаимопереплетенностью. Море, ветер, птицы поднебесья, вершины гор, стихия творчества неразрывно связаны со стихией внутренней жизни. Символика и реалистичность образов природы раскрывают и оттеняют неповторимый мир красоты человеческого духа. Образ лирической героини, пожалуй, - самое сильное впечатление от прочитанных стихов. Утонченность, глубина, интеллект – неоспоримы. На мой взгляд, о ней хорошо сказано строками одного из стихотворений книги: «Ни слова о любви - есть только нежность моря, есть гордость силы и ее тоска, и высотой взлелеянная воля, живое сердце, верная рука сурового, как воин, одиночества…»

Стихи Миясат наполнены музыкой. Они узнаваемы по своей певучести, мягкому тембру они могут звучать и чеканно, их хорошо читать вслух, чтобы насладиться чувством ритма, слова, переливами интонаций, вздохами пауз. В стихах наберется, пожалуй, симфонический оркестр, включая и народные инструменты: здесь и флейта, и скрипка, и орган, и клавишные, еще колокола в ночи, зурна, бубен, дудук. Все вокруг наполнено музыкой. Стоит только прислушаться: говор реки, шорох ветра, радостное скерцо капели, звуки тишины…(«Этот заговор моря, деревьев и ветра, Как раскаты барокко в симфонии ретро…», «За этой оградой - заброшенный сад, В нем птицы, как ноты, на ветках сидят» и др).

Завораживающе звучат в стихах звуки родной речи, имена и названия горных аулов:
В них хрип предсмертного заката, сталь амузгинского клинка,
В них эхо верного собрата и гордый зов через века -
АхАр, БалхАр, БухцанахИ, ХайхИ, ВиртАх и ШахувА
ХанАр, УрИ и ХанахИ, и КамахАл, и ХурукрА,
УбрА…

Некоторые стихи («Ты далек», «Он полюбит свободу», «Мой бубен») прямо ассоциируются с народной песней, просятся, чтобы их читали нараспев или спели.

Отдельно хочется отметить живописность стихотворных полотен Мариян, удовольствие рассматривать акварельные и пастельные картины, наполненные глубоким содержанием. Мы видим здесь мастерски выраженные точными словами и фразами зрительные образы, палитру самых чистых цветов для описания окружающего мира и душевного состояния автора. Стихотворные акварели нарисованы нитями дождей, снежинками, взмахами крыльев и даже воздухом, за ними - зоркая наблюдательность, чувство цвета и света. Фиалковые тропы поднебесья, сок гранатовых рассветов, платан над чайханой, вытирающий солнце в ладонях – живописные метафоры богаты и красочны.

Вдумчивый, внимательный читатель непременно отметит в стихах Мариян Шейховой богатство, выразительность и лаконичность языка, меткость и емкость слова, легкость стихосложения, соблюдение чувства меры, бережное и понимающее отношение к словам. При этом все – необычайно красиво, утонченно! Названия стихов сами по себе очень поэтичны, изысканны, запоминаются и западают в душу. Многие строки афористичны по смысловой наполненности и выразительности, их хочется цитировать: «Свечу зажигает каждый, Но только горящий светел», «Следы оставляет каждый, Но только один – ваятель», «Высокая кара – быть только собой», «Чем больше ждешь, тем горестней болит», «Лоб высок у беды, принимай ее честь, «Когда не названа вина, Молчанье горестней упрека» и др.

Богатство русской речи, великолепное владение языком обусловили не только эстетическое наслаждение от встречи со стихами поэта, но и объемность, глубину тайнописи их звучания. Ритмическое богатство, на первый взгляд воспринимаемое как перебор, оправданно каждым образом и интонацией, ритмические переходы сохраняют цельность стихотворений и психологически соответствуют изменениям содержания. Конечно, за всем этим ощущается органичное и творческое освоение традиций классической литературы.

***

В творчестве любого автора можно найти влияние тех, кто, образно говоря, шел впереди. Без надежной связи с корнями трудно ожидать пышного цветения. И здорово, когда это не просто подражание, а своего рода эстафета поэтической традиции. В стихах Мариян легко узнаются следы традиционной классики, поэзии Серебряного Века, авторов стихов философско-романтической направленности – М.Лермонтова, Ф.Тютчева, Н.Гумилева, М.Цветаевой, А.Грина, Ф.Г.Лорки… Но самое сильное созвучие находим с творчеством О. Мандельштама. Этому поэту посвящено несколько стихотворений, одно из которых написано от его имени («Я скорняк драгоценных мехов»). Стихи-посвящения изобилуют мандельштамовскими образами, мотивами, интонациями; в них вложено столько любви и понимания, что не сомневаешься в родственности душ авторов. Когда читаешь стихотворение «О. Мандельштаму», первое впечатление - опечатка в названии, кажется, должно быть "О. Мандельштам"... Подумалось, что низринулось откуда-то неизвестное стихотворение поэта, ведь известно, что не все его стихи найдены. Знатоки поэзии О.Мандельштама поймут меня. Посвящения поэту не только вбирают излюбленные образы его поздней лирики и прозы, не только пропитаны речью, чувствами и мыслями О.Мандельштама, но и отражают отношение к поэту и глубину понимания его поэзии, созвучность авторского видения. Написанные крепко, точно, предгрозово, истинно "по -мандельштамовски", они очень точно передают мандельштамовские ощущения-мотивы: сосредоточенность на бытие и на окружающем нас мире, на поэтическом восприятии мира через призму философского видения и нравственного императива, понимание жизни как бессмертия, бессмертия – как полноты жизни и ее выстраданность.

А с Лоркой мы встречаемся в стихотворении «С уснувшим городом в гортани» и также ощущаем нерв его поэтики, силу и страстность в творчестве Мариян, пронизанном тончайшим эстетизмом и психологизмом, обнаруживающим самые сокровенные движения сердца. Взволнованно и проникновенно автор передает чужую боль, беззащитность, тревогу за нас всех, по-детски радуется солнцу и дождю, грустит и размышляет о судьбе. Искренность, доверчивость, правдивость чувствуются за всеми строками («И что мне с того, что с собою честна, Когда за весной наступает зима?», «Душа, как девчонка, прильнула ко мне»). Героиня не боится признаваться в своих слабостях, в недовольстве собой, хорошо видит себя со стороны, частенько иронична по отношению к себе: «И я, свою беспомощность кляня, Опять впадаю в обморок отваги». В стихотворении «Моим предателям» Мариян называет предательскими проявления человеческой слабости, нарушающие внутренне равновесие и гармонию. Душевная теплота автора вызывает ответное доверие и причастность; невольно открываешь навстречу свое сердце.

***

С темой детства в наибольшей степени связан цикл «Причастие». И диапазон звучания темы так же широк и разнообразен, как и вся поэзия автора: от безоблачной радости и беспредельной материнской нежности («Мои любимые царапки»), лукавого озорства и лирической иронии («А я хочу ехать на бричке») до мощного, трагедийного и обжигающего звучания в стихах цикла о Беслане. Во всех этих стихотворениях восстает невероятная сила духа и гуманизма. Ладони детства – вот точка отсчета мечтаний, идеалов и, в своей чистоте и первородности, точка опоры в безумной жизни, самое ужасное в которой – лишение жизни ребенка. «Я кровью чужой, как своей, истекаю» - так сказать о себе дано избранным. Каждый, кто читал стихи Мариян Шейховой о Беслане, не сможет не признать правоту этих строк. В стихотворениях «Залина», «Зифа», «Воин тьмы», «Ахсару» звучат слова, вынутые из самого сердца человека. Для меня стихотворение «Ахсару», в котором личное горе человека поднято до общечеловеческого переживания и стало явлением литературы - самое сильное из всего, что я читала о трагедии Беслана. Впечатление, что рукой поэта водит не великое сострадание, не дар к перевоплощению. Такое чувство, что между поэтом и высшей силой нет посредника, а душа его - сосуд Вселенской Боли, перед которой нельзя не склонить голову.

***

О Дагестане мне было известно с детства из любимых стихов и песен Расула Гамзатова. Для меня стихи Мариян – продолжение интереса к этому краю, его истории и традициям, к красоте его природы. Гамзатовские журавли и бесконечные белые птицы Мариян в чистом небе и в моем сознании летят, как стихи, одной стаей. Речь идет прежде всего о цикле с красивым и многозначным названием «Ладонь на горлышке сосуда». Миясат искренне делится своей любовью к родной земле, и кажется, будто мы в гостях у моря, у горного ветра. Мастерски описанные первозданные картины природы знакомят нас с родным краем автора. Чем больше читаешь, тем больше убеждаешься: торжественная красота древней земли, пропитанной историей, памятью – источник вдохновения и силы, родства с солнцем, с морем, с горами, со всем мирозданием в целом.

Стихи «Ладонь на горлышке сосуда», «Прощайте, вчерашние братья!», «Сбор винограда в Дербенте», "Аулов лакских имена" рождены любовью к родной земле, к родному языку

В стихотворении «Каменный триптих» автор с горечью пишет о судьбе горных сел, славит родное слово, говорит о необходимости сохранять язык как часть культуры:

Звуки - воинство речи, молодость древних слов -
Памятью раны лечат и возвращают кров.
Материнское слово, здравствуй! Живи, отцовская быль.
Забвение речи - рабство, жизнь без памяти - пыль.

В «Каменном триптихе» и стихотворении «Черствеет голос» автор рассказывает нам об истории и страданиях своего народа, о кровном, насущном. Без излишнего пафоса, не хвалясь, не ругая, не сетуя – с неподдельной любовью к людям, к каждой былинке, к каждому камню. Мало того, что это все ярко, красиво, оно еще и ароматно – пахучие травы чабрец, тмин, полынь, дым, фиалковые тропы поднебесья...
Стихотворения о Дагестане абсолютно лишены набившей оскомину псевдоэкзотики. Современные драматические реалии жизни Дагестана еще не стали по-настоящему предметом поэтического размышления, и стихотворение «Как у больного в изголовье» - образец гражданственности в ее высоком поэтическом звучании:

Бьют родники в горах, как раны,
И камни обнажили лбы,
Когда страницами Корана
Жизнь посылают на дыбы.
И брат в глаза не смотрит брату,
И в спины целятся враги,
О Дагестан, твои утраты -
Седины веку на виски…

В недавние времена о патриотизме говорилось много и пафосно. Теперь же мы ощущаем дефицит патриотизма. И поэтому трудно переоценить значимость самых тонких, самых искренних душевных движений, выраженных в стихах автора:

Благослови меня, земля,
Чтоб, сотворенная из глины,
Я в грудь твою легко легла
Под трепет горестной полыни,

Чтобы в печали о высоком
Звучала песня сыновей
О том, что чище нет истоков
И нет святынь, тебя родней.

Слова любви, идущие от самого сердца и наполненные долгом перед своей землей вмещают в себя память о прошлом и мечты о будущем этой земли и народа. И все это - живое дыхание родины. Необыкновенно сильно звучат строки объяснения в любви: Я трещины земли целую, как ладонь...

Особенная внутренняя привилегия автора – причастность к удивительной горной красоте. Горы зримо высятся во всех стихах Мариян как олицетворение всего самого высокого, сильного, незыблемого в нашем мироздании. Горы зримо высятся во всех стихах Мариян как олицетворение всего высокого, сильного, незыблемого в нашем мироздании. Горы имеют право быть или не быть назиданием, укором, крепостью и защитой, но всегда они - старшие, они - судьи.

Стихотворения «Исход», «Я поле твоего сражения», «Не ходи, мама, плакать в поле», посвященные тяжелой доле горской женщины, одновременно рисуют ее сильный и пленительный образ.

Простые картины родины, детства всегда выше любого напыщенного пафоса, и большое счастье - иметь дар передавать их, как то зерно пшеницы, которое остается, когда ветер уносит шелуху.

Казахский поэт Василий Муратовский удачно выразил впечатление от стихов Миясат, посвященных своей родине: «Это стихи, в которых конкретно имеющее место на земле, пропущенное через себя, как воздух родного ущелья, выходит на уровень всечеловеческий, насущный для всех живущих, - не только жизнью, заранее обречённой на умирание, но проникновением мыслящим сердцем и чувствующим разумом в сферы нетленные, невозможные без любви к родной природе, к родному языку, к людям, всем без исключения и всё это основано на Вере, невозможной без любви к Богу». Как лаконично и глубоко сказано о родине, о родной речи, о человеке в стихотворении «Черепки»:

«Черепки родной речи в ущелье Убра собирала.

На тминных кустах поскользнулась,

За чабрец ухватилась рукой.

Всего – то трава –

Над обрывом в горах удержала.

Я с тех пор потеряла покой».

Горькая и сладкая любовь к своему родному – земле, языку, камням, каждой мелочи жизни, и ни малейшей патетики при этом. Как прекрасна должна быть земля, дарующая такие образы своим поэтам! И поэтому особенно ранит тема забвения прошлого, исторической памяти, живущей вопреки человеку в природе родного края, в развалинах древних сел, в названиях и именах. Колоритные описания, звучание названий и имен, – красиво, гордо, без фальши и патетики, просто и чисто. Патриотизм – это нераздельность человека со своей историей, это любовь к родному краю, которая ничего не стоит без чувства ответственности за нее. Строки из стихотворения «Аулов лакских имена...» надо читать только вслух, настолько выразительна их звукопись, особенно в перечислении названий сел.

Стихи, посвященные судьбе родных лакских сел, тревожат и не отпускают. Они написаны так, как будто это говорят сами горы, камни, и потому читатель чувствует себя наедине с совестью, наедине с историей. Стихотворение «Прощайте, вчерашние братья» - реквием человеческой памяти и гимн неразрывности человека со своей землей. Единственной возможностью встретиться с заброшенным родным селом оказывается смерть, а возращение к корням оказывается возвращением на родовое кладбище. Невозможно не почувствовать глубокую связь лирической героини стихотворения и Парту Патимы, дагестанской Жанны д’Арк, выразив свои впечатления стихотворением «Над скалами ветры плачут», где есть и такие строки: «…Там, где-то во птичьих высотах, В просветах кромешной тьмы Звенит на нежнейших нотах Душа Парту-Патимы».

В стихи Мариян Шейховой попадаешь, как в заповедные места – край чистых родников человеческой души, край удивительно сохранившихся традиций и высоких, как горы, нравственных принципов. Их перечитываешь многократно, ощущая за ними какое-то древнее тайное знание, а камни, травы, земля и океан служат материалом, из которого появляется слово. Это не простое любование пейзажами или описание красивых картин, это слитность с природой - до полного растворения в ней. Наверно, поэтому автору удается проникнуть в душу природы, понять ее язык. Небо, море, ветер, дождь, снег, горы, птицы неотделимы от мира человеческих чувств и переживания человеческой судьбы.

Подлинная любовь к малой родине дает обостренное понимание этого чувства в каждом, она невозможна без любви к всечеловеческому. Восточный аромат, звучащий в стихотворении «Сбор винограда в Дербенте», в стихах, посвященных Осипу Мандельштаму и Нико Пиросмани- опьяняет, как вино хорошей выдержки. В стихотворение «Пиросмани. Я в три цвета люблю» входишь, как в спектакль, зримый, осязаемый, живой и неповторимый. Оно наполнено духом времени, деталями старинного быта, музыкой сердца, завораживающим очарованием Востока. Стихотворение о Пиросмани - это мечта. Та мечта о той Грузии, в которой не Тбилиси, а Тифлис. О которой писалось-мечталось Окуджаве. И пелось. Пиросмани уходит в туман, Грузия - остаётся. Остаётся нервным стихом и дивной картиной стихотворения с его потрясающей концовкой:

О простите, мой дым…Этот старый мангал…О, Нино,

Твои печи полны благодатного жара и тени…

Разве хлеб выпекают еще? Разве льется вино?

Разве есть еще миг, чтобы плакать в чужие колени…

***

Сила поэзии – в недосказанности и многозначности символизма, в возможности самостоятельного осмысления читателем предложенных вопросов, тем. Мариян знает секрет золотой середины: не сказать лишнего. В ее стихах – невиданные глубины и заоблачные высоты полета мысли и чувств, шанс понять что-то очень важное в самих себе и в нашей жизни. Это удается лишь авторам, обладающим внутренней гармонией, мудростью и вневременностью.

Вневременность - важное качество стихов Мариян. В этом сборнике не указаны даты, места написания того или иного стиха, поскольку важна не хронология, а качественная, внутренняя связь стихов, собранных в циклы по определенным темам. Все темы так или иначе поднимают извечные философские вопросы о смысле жизни, о поиске своего пути. Каждое стихотворение обладает смысловой законченностью. Через частное выходишь к целому, через личное – к общечеловеческому. В вопросах и умозаключениях, выстроенных в стихах, проявлена широта и независимость взглядов автора, душевная зрелость. Загадочно и мудро Мариян рассуждает о бренности бытия, о странности судьбы и суетности доли, о хрупкости человеческого счастья, жизни вообще, спокойно говорит о жизни и смерти, считая, что надо и жить, и умирать достойно:

Закроются веки столетием раньше

Иль мигом позднее, чем жаждет душа -

Чем мир отзовется, на песню увядший,

И будет ли смерть, как и жизнь, хороша?

Только очень цельный человек мог сказать: Вечность – мой дом. Образ времени и вечности пронизывает все стихи этого сборника (…И вечность дышит, как участье, Туманом грез в мое окно», «…Если время во мне уже птицей не бьется, Помоги превратить его в сотни свечей»).

Способность нести свет – редкий дар. Возвышенность душевного настроя автора символизируют птицы, живущие в стихах Мариян. Птицы и есть сами стихи, рванувшиеся из сердца, как и любовь, и свобода, и мечта, и весть свыше. Крылатость без тщеславия и гордыни – удел немногих. Для лирической героини стихов это единственно возможная форма жизни.

***

Есть такое понятие – женская поэзия. Порой критики иронично относятся к стихам, написанным женщинами. Поэзия Мариян обладает такой силой, такой зрелостью, что вряд ли кто сможет назвать ее непоэтом. Потому что она – необыкновенная женщина, с сильным характером и нежной душой:

Я истекаю кровью,
потому что я женщина,

вынужденная побеждать.

Это слова женщины, которая в мире жизненных испытаний и мужской беспощадности достойно несет все лучшее, что заложено в природе человека.

Избрание поэзии - это и избранность ею. Поиск человека всегда приводит к обретению. Не важно, признает ли это он сам или окружающие. «Вздох обретений, как новая песня – по вере, по вере», - пишет Мариян. Ее самое ценное обретение – дарованное стихами, на мой взгляд, это обретение причастности к своей земле, это обретение высоты. Об этом хорошо сказано в стихотворении «Черствеет голос»: «И было мне стихами суждено Любить свой крест и в небо возвратиться».

Стихи Миясат узнаваемы по неповторимой, оригинальной образности, высокому внутреннему достоинству, серьезности. Завораживающая поэзия, в которой есть все: сила, глубина, интеллект, простота и сложность, и редкая способность сказать всё сразу, ошеломить ассоциациями, находками. Их невозможно забыть, к их свету хочется возвращаться вновь и вновь, переплавляя свои впечатления в поэтические образы:

Хранит моя душа мильоны лет
страданий боль и радости побед...
как много раз, впадая в реку слез,
теряла я свои ключи от рая,
и возрождалась, полностью сгорая
в огне любви, взлетая к ликам звезд
над сенью моего родного края…

Только настоящая поэзия способна нести свет от одного сердца ко многим и многим сердцам. Благодаря публикациям в центральной печати («Литературная газета», «Дружба народов», «Профессионал». «Студенчество. Диалоги о воспитании»), на литературных сайтах со стихами Мариян Шейховой смогли познакомиться многие читатели. Я никогда не была в Дагестане, но после чтения стихов Миясат мне захотелось увидеть этот удивительный край, познакомиться с его людьми. Такова сила поэзии, о которой хорошо сказала поэтесса Ларисы Хоменко, обращаясь к автору этого сборника: «Спасибо за счастье читать Ваши стихи. Хочется молчать, размышлять, прислушиваться к себе и беречь эту тихую, светлую боль, которая вдруг просыпается внутри».

Ольга НИКИТИНА